В своем интервью гендиректор «Белшины» рассказал о зарплатах, IPO, Украине и других темах
За последние время Бобруйский шинный комбинат (БШК) дал немало информационных поводов. Положительные — выпуск шины рекордного размера и резкий рост поставок в Украину, отрицательные — нездоровая конкуренция со стороны российских производителей шин и вылет футбольного клуба «Белшина» из высшей лиги. О том, как живет предприятие, рассказал генеральный директор ОАО «Белшина» Алексей Яковлев.
Через несколько дней будет 2 года, как вы у руля «Белшины». Всегда было интересно, как и от кого поступают предложения возглавить такой крупный завод?
До «Белшины» я работал заместителем губернатора Могилевской области, курировал промышленность, видел ситуацию в отрасли изнутри, видел и проблемные места, и понимал, что на сегодня самое значимое. Есть такие предприятия, которые не просто формируют какие-то показатели, а в целом благосостояние региона. Это и люди, которые работают, это и вся социальная сфера, это и налоговая база, которая обеспечивает деятельность всех коммунальных служб и иных. Так вот «Белшина» — это предприятие № 1 в Могилевской области.
От губернатора поступило предложение?
Обсуждение шло на уровне председателя концерна [«Белнефтехим»], на уровне губернатора. Предложили мою кандидатуру.
Долго думали?
Секунд этак 30 (Улыбается.). На самом деле, решение было непростым, и таким отчасти вызванным пониманием сложности ситуации, что в данный момент времени надо взять и взвалить на себя такой груз.
Варианта отказаться не было?
А зачем отказываться? Молодому, полному сил, образованному, имеющему определенный опыт управленческой работы за плечами, какой смысл отказываться? Настоящий мужик должен себе периодически какие-то испытания подбрасывать, хотя бы для того чтобы самоутверждаться. Не говоря уже о том, что коль ты на государевой службе, то нужно самому браться, если больше некому в тот момент времени.
За два года, что можете записать себе в актив?
Сложно говорить про себя. Про одно могу сказать. Но это не только мое личное достижение, это командное достижение, совместно с нашей управляющей организацией «Белнефтехимом». Сейчас, когда предприятие находится в режиме жесткой экономии уже два года, люди начинают мыслить по-другому. Это закономерно, к этому надо и идти.
Я вижу, как за два года сильно изменилась администрация предприятия, конечно, нет предела совершенству, еще работать и работать, но хозяйственный подход формируется именно сейчас. Неважно, кто будет потом, — Яковлев, Иванов или Сидоров — обратной дороги нет. Экономия, рациональный подход к расходованию всего, чем обладаешь, — все это уже укореняется на предприятии. Это то, что я могу записать и себе в заслуги. Но во время кризиса, прежде всего, надо думать о стратегии.
А какая у «Белшины» стратегия?
Мы понимаем, что любой кризис конечен, надо думать что будет завтра. Да, есть поддержка со стороны государства, со стороны того же «Белнефтехима», но подчеркиваю, предприятие работает самостоятельно, значит, оно жизнеспособно, даже в сегодняшней непростой ситуации. Это говорит о том, что перспективы есть, нужно быстрее выстраивать стратегию и ее реализовывать. Но строить не какие-то виртуальные замки.
Сейчас мы находимся на стадии завершения первой очереди проекта завода сверхкрупногабаритных шин (СКГШ). Суммарная стоимость проекта составляет 300 миллионов долларов. Была выпущена первая в истории БШК цельная металлокордная радиальная шина посадочным диаметром 57 дюймов для одних из самых ходовых карьерных самосвалов, грузоподъемностью 200−250 тонн. В истории завода такие шины не производились. В перспективе — 63-дюймовые шины. Это самые крупные в мире шины. Производителей такой продукции можно пересчитать на пальцах одной руки. В бывшем СССР производителей СКГШ нет. Но это очень маржинальный продукт. То есть мы создаем всю прибыль на таких продуктах. Это дает возможность развиваться не только самому заводу СКГШ, но и другим производствам, которым сейчас посложнее, особенно это касается завода массовых шин.
Рынок производства легковых шин сегодня перенасыщен. В РФ дюжина иностранных компаний открыла свои производства. На легковых шинах прибыль минимальна или равна нулю. Это — продукт, который позволяет быть на рынке, продвигать те или иные бренды. Но на нем много не заработаешь. Транснациональные компании имеют глобальную сеть предприятий по всему миру. Мы такой роскоши позволить себе не можем.
А кто потребители ваших самых больших шин? Один «БелАЗ» или Caterpillar, Komatsu и им подобные?
Пока только конвейер «БелАЗа». Но мы бы хотели поставлять и на другие конвейеры, но мир очень «жесткий», нас там не ждут с распростертыми объятиями. Для организаций, эксплуатирующих эту технику, вполне возможно использовать и наши шины. Мы не попадаем на конвейер к импортной технике, но на вторичном рынке мы можем быть использованы. На это пока и делается основная ставка.
Какая выручка планируется по итогам 2016 года?
Порядка 350 миллионов долларов мы имеем каждый год. Все зависит от конъюнктуры, от того, сможем ли воспользоваться относительно недорогим кредитным ресурсом.
По 2014 году, когда вы пришли, согласно данным Минфина, у «Белшины» по чистой прибыли был глубокий минус. 2015 год вы закрыли с минимальной прибылью. Какая ситуация вырисовывается по итогам 2016 года?
Предприятие и в прошлом году, и в текущем показывает прибыль от реализации продукции, показывает и небольшую чистую прибыль. Небольшая чистая прибыль потому, что на предприятии большая финансовая нагрузка. Мы ведем реконструкцию предприятия, и у нас большие кредиты в части приобретения оборудования.
В 2015 году мы завершили реконструкцию двух заводов. На заводе массовых шин реализовали проект по производству шин с посадочным диаметром до 20 дюймов, произошло дооснащение производства. Комбинированные шины, которые имели текстильный корд в своей основе, уходят в прошлое, поскольку растут скорости, мощности и нагрузки. К шинам предъявляются требования по большей грузоподъемности. Поэтому комбинированные шины уходят в прошлое, появляются цельнометаллокордные. Кроме того, внедрены 4 новых установки резиносмешений. То, что мы имели 40 лет назад, когда заводы строились, и то, что мы имеем сегодня, с точки зрения технологии — это совершенно разные вещи.
На заводе крупногабаритных шин (КГШ) можно заниматься реконструкцией постоянно, поскольку он не только самый старый (1972 года рождения), но не в обиду заводу СКГШ будет сказано, и самый перспективный. Этот завод выпускает продукцию, которая будет востребована всегда, независимо от складывающейся конъюнктуры рынка. Там выпускаются шины для сельскохозяйственной техники, для лесной, строительной, военной. Человек пахал землю, пашет и будет пахать. Это всегда будет рентабельно. Сдержанно рентабельно, не так как на заводе СКГШ. На карьерной шине рентабельность доходит до 40%. На КГШ рентабельность на уровне 10%. Но этот завод всегда был «кормильцем». Если происходили серьезные колебания на рынке полезных ископаемых, то были моменты, когда продукция СКГШ буквально взлетала в цене и легко реализовывалась, но были и времена, когда она просто оседала на складе, и ее невозможно было продать. А с КГШ есть некое постоянство.
Какая сейчас кредиторская и дебиторская задолженность?
На начало 2015 года внутренняя дебиторская задолженность со стороны предприятий Министерства промышленности измерялась на уровне 500−550 миллиардов [белорусских] рублей. Сейчас она практически сведена на ноль. Большая внешняя дебиторская задолженность БШК — это следствие обширной товаропроводящей сети. Дебиторская задолженность — это инструмент торговли. Если ты отдаешь с некоторой отсрочкой — ты создаешь дебиторскую задолженность. Самое главное, чтобы не было просрочки. Субъекты нашей товаропроводящей сети — это по сути российские организации. Хотя мы 100-процентный учредитель. По нашей бухгалтерской статистике, если я отгрузил туда продукцию, она там находится на складе, и я ее постоянно предлагаю клиенту, это моя дебиторская задолженность. Если продукция находится там длительное время и не продана, то это уже просроченная внешняя дебиторская задолженность. Более 90% просроченной внешней дебиторской задолженности состоит из складских остатков в Российской Федерации, Казахстане, Украине, Армении и т.д. Снижение этих остатков, снижение этой «дебиторки» чревато тем, что мы просто теряем клиентов. Клиент, который приходит к нам на склад и не видит продукции, уходит к другому продавцу. Некий неснижаемый остаток — это данность, он должен быть. Другое дело, что нужно установить контроль за сохранностью.
Кредиторская нагрузка постепенно снижается. За 2 года мы ее сократили на треть. В цифрах говорить не буду, чтобы не дразнить никого. Комбинат большой, и цифры кому-то могут показаться большими.
На недавнем бизнес-форуме вы пожаловались на отсутствие дешевых и длинных денег для пополнения оборотных средств. Какие возможны источники финансирования?
На самом деле не так много источников. Первый: свои собственные средства. Как только ты получаешь прибыль, получаешь маленький плюсик к своей оборотке. Что касается нас, то мы прибыль использовали для того, чтобы частично погасить уже имеющуюся задолженность перед банками.
Второй источник — собственно банки. Чтобы взять следующий кредит в банке, нужно иметь прибыль такую, чтобы иметь возможность обслуживать эти кредиты. Но сейчас деньги дорогие. Очень взвешенно и обдуманно подходишь к тому, чтобы брать их. Берешь их по сути ровно столько сколько и отдаешь. Прирастать здесь не получается.
Но хочу сказать, что сегодня финансовая система Беларуси достигла определенной сбалансированности, это позволяет нам делать многие вещи. Мы находим как и удешевить кредиты, то что было 2 года назад и то, что есть сейчас — несопоставимые вещи.
Третий вариант — инвестор. Кто может быть инвестором у БШК? Наверное, тот, кто хочет его сегодня «утопить». В мире и в нашем регионе — перепроизводство. Наши мощности загружены на 60−65%. В прошлом году мы вместе с российскими коллегами провели антидемпинговое расследование. На уровне ЕАЭС в отношении некоторых компаний, в основном китайских, была введена антидемпинговая пошлина. Она в принципе немного разрядила рынок.
Кажется, вы сгущаете краски с точки зрения стратега…
Государство в настоящее время дорожит этим предприятием, развивает его и таким образом решает определенный социальный вопрос, который имеет место быть в могилевском регионе. Если мы продаем предприятие, что мы имеем? Инвестор поведет себя как бизнесмен. Он скажет, что третья часть народа ему не нужна. Я закрываю это и это, потому что оно не имеет к бизнесу никакого отношения, это социальные проекты. Занимайтесь, государство, этим сами. В городе, где проживает всего 216 тысяч человек, такие телодвижения пагубны. Такого допустить нельзя. В Европе подобные вопросы решаются путем вливания из Евросоюза, часть вопросов таким образом снимается. У нас такого инструмента нет. Поэтому если и найдется инвестор чисто теоретически, то он должен выставленную сумму заплатить именно за такой бизнес.
Хотя есть компании из Швеции и Китая, который у нас размещают заказы, и они видят продолжение работы с нами с точки зрения возможных инвестиций в совместные производства. Но это процесс очень длительный. Инвесторы должны созреть. Два, три, а то и пять лет проходит с момента начала совместной работы, только тогда компания может принять решение об инвестировании.
А вариант IPO, когда не контрольный пакет, а 10−15% акций продается, не рассматриваете?
Надо до этого дожить. Надо иметь такие финансовые показатели, чтобы иметь возможность выходить на IPO. Ты должен быть интересен инвестору. Пока мы еще до этого не дошли. Годик, два — посмотрим, как мы будем выруливать на нормальные рельсы.
Но важно иметь отчетность по МСФО, понятное корпоративное управление. Говорят, что у вас дискуссия с аудиторами, отчетность не идеальная…
Мы для себя ведем [МСФО] уже не первый год. С 2017 года — это будет обязательным. Мы уже видим, где у нас есть недоработки, недостатки в этой части. В одночасье перейти? Наверное, можно, но результат на первом этапе будет не очень хорошим. Нужно успеть за переходный период перестроиться самим. Нужно научиться считать, нужно научиться по-иному вести реальный учет: что мы тратим, как тратим, на что тратим.
Конечно, хотелось бы единовременного переоснащения всех технологий на более энергоэффективные. Но я хочу сказать, что если взять температуру в среднем в шинном бизнесе, то мы далеко выше середины с точки зрения технологий, энергоэффективности. То есть мы идет в верном направлении. Но пока в не очень хорошем смысле слова Советским Союзом-то попахивает. Надо это выветривать. Пока ничего не изменится — никакие эксперты не придут и ничего за нас не изменят.
Кто сейчас является председателем наблюдательного совета ОАО «Белшина»?
Финансовый директор БШК. Он нанят концерном «Белнефтехим».
Вам не кажется нелогичным, что он как бы наблюдает сам за собой?
Может быть, это не совсем логично. Функции наблюдательного совета у нас сегодня — это не совсем то, что многие представляют в классическом понимании. Вы себе представляете набсовет, которому подотчетна наемная администрация предприятия. У нас набсовет — это по большому счету самодисциплина. С точки зрения логики, может быть, было бы более эффективно, если бы кто-то со стороны наблюдал. Но собственник на сегодня по сути кто? Собственник — государство. Государство выдвинуло определенный круг людей (в том числе и со стороны регулятора, концерна «Белнефтехима») и считает их возможности, самоконтроль достаточными для того, чтобы не только выполнять функции оперативного управления, но и участвовать в работе наблюдательного совета. Нужно прийти к тому, чтобы предприятие стало интересным не только как социальный элемент, а еще и как бизнес. Тогда можно будет предложить кому-то за хорошую цену войти в этот бизнес. Тогда будет другой наблюдательный совет.
Давайте поговорим об экспорте. Сейчас 70% продукции уходит на Россию?
В экспортной составляющей Россия занимает 63−64% за истекающий год. Это традиционный наш рынок, где нас знают, где создана товаропроводящая сеть, где вся техника полностью адаптирована под наши размеры. ГАЗ, КАМАЗ, АвтоВАЗ, Ростсельмаш — это наши постоянные клиенты. МАЗ, БелАЗ, МТЗ — мы за ними идем. Естественно, что и вторичный рынок автоматом становится нашим.
Для нас сегодня более премиальный российский рынок, чем рынок дальнего зарубежья. На рынке дальнего зарубежья мы должны вытеснить кого-то. Свободных ниш на рынке не существует. Чем можно привлечь покупателя на свою сторону? Ценой, конечно. «Суперкачество» у всех одинаковое, плюс-минус. Все, кто находится в премиальном сегменте, находятся там только потому, что они раскрученные бренды. Чем отличаются легковые шины любого производителя между собой? Тем, что рисунок другой, тем, что на боковине написано. Больше ничем. И для сегмента легковых шин мы относительно локальный производитель. Основной наш продукт — это тяжелые шины. Там мы зарабатываем основную прибыль, чтобы работало все остальное.
Извините, а на вашем «Мерседесе» тоже бобруйские шины стоят?
Разумеется. Иногда, когда говоришь, что на «Мерседесе» стоит БШК, говорят: «Да ладно». Но это — дело принципа. Пришлось даже изготовить не очень ходовой размер, чтобы на директорской машине стояла «Белшина». Это вопрос престижа. На всей большой технике, которая принадлежит заводу, вообще без вопросов стоит БШК. Пройдите по стоянке для сотрудников завода и посмотрите — половина ездит на наших шинах.
На повестке дня стоит вопрос диверсификации, чтобы не зависеть настолько сильно от России?
Конечно, стоит. Это вопрос принципиальный. Мы ему уделяем внимание. Постепенно осваиваем новые страны, рынки новых производителей. Но я бы не ставил вопрос как просто диверсификация с продажей по всему миру. Произведя шины здесь, отвезти их в Южную Америку — это дополнительное транспортное плечо, временные затраты, заградительные пошлины и т.д. Оно как бы надо, вопрос, насколько эффективно.
Есть второй способ: сделать свое производство там. Но это огромные капиталовложения. Если бы их имели, возможно, можно было бы по такому пути идти. Но мы сегодня ведем активное строительство своей площадки. Поэтому не готовы начать строить производство где-то еще. Какой выход? Можно начать размещать заказы на других зарубежных производствах, точно так же, как это делают британцы и шведы на «Белшине», где нам это интересно. Важно их найти. В настоящее время нашли два интересных региона (Пакистан и Китай), ведем с ними переговоры. Если получится, мы этот опыт дальше можем тиражировать.
Но, еще раз повторюсь, мы в никоем случае не должны забывать про наши традиционные рынки. Как бы там не было сложно, надо за них бороться. В этом году мы значительно нарастили поставки в Украину. Отгрузили более 1 миллиона шин. Рост продаж по сравнению с 2015 годом составил почти 40%. На следующий год хотим прирасти минимум на 15% за счет открытия новых региональных складов.
Где покупаете сырье для производства?
Сырье — огромный ассортимент, это порядка 200 позиций. Но оно у нас практически все из-за рубежа. Из отечественного: металлокорд (БМЗ), текстильный корд («Химволокно» в составе «Гродно-Азота»), некоторая мелкая химия. Все глобальные поставки сырья — это синтетические каучуки и технический углерод — из Российской Федерации. Сейчас в завершающей части находится проект в Могилеве по производству техуглерода. Вот он у нас скоро будет белорусский.
Вы же кажется проект и инициировали, когда руководили СЭЗ «Могилев»?
Да, но только сейчас я жалею, что это там сделал, а не здесь у себя под забором. (Смеется.) С точки зрения логистики, наверное, это было бы интереснее. Инфраструктура была там создана та, которая необходима была для завода.
Продолжая тему сырья. Натуральные каучуки — это Юго-Восточная Азия, Африка. Ничего нового тут не изобретешь. У нас очень большая доля, большой удельный вес натурального каучука, приблизительно 50/50 с синтетикой. Поскольку все тяжелые шины — это, как правило, натуральный каучук. В легковой шине, грубо говоря, 15−20% натурального каучука, остальное — синтетика. В тяжелых шинах ровно наоборот.
Давайте поговорим про персонал. Какова средняя зарплата на предприятии?
Нарастающим итогом с начала года получается 770 [белорусских] рублей. В последние 2−3 месяца она за 800 рублей перевалила.
Это самый высокий показатель для Бобруйска?
Для Бобруйска это 4−5-ый показатель. Более локальные предприятия имеют чуть более высокий уровень заработной платы. Глобально не отличаются, но тем не менее.
А соцпакет для работников какой?
Стандартный. Наш коллективный договор предусматривает выплаты ко всевозможным датам, и почетному шиннику, и к грамотам выплаты, к отпускам. Они, может, не носят глобального характера. Это внимание, оно тоже очень важно. Может 20 рублей к празднику — это не так и много, но они есть, и людям приятно. Можно сделать больше, важно меньше не делать. Санаторное лечение, питание на территории предприятия оно немного субсидируется из нашего бюджета.
Некоторое время назад была нашумевшая история с запретом работникам «Белшины» носить мобильные телефоны на производстве. Как сейчас? Может вы стали лояльнее?
Эта ситуация никакого отношения к лояльности/нелояльности не имеет. Есть несколько причин. Первая — неразглашение коммерческой информации. На многих предприятиях в нашей стране и за ее пределами на проходной просят предъявить телефон. Берут и фотокамеру заклеивают специальной пленкой. Предупреждают, что если снимешь — наклеить назад невозможно. При выходе у тебя проверяют. Хороший способ застраховаться от нежелательных снимков, но мы не напасемся пленок — слишком много людей [более 11 тысяч человек]. Поэтому наиболее приемлемый вариант — это документ, запрещает пользоваться, а, читай, проносить разного рода устройства с определенными функциями на территорию предприятия нельзя.
Еще одна важная причина — это безопасность самих работников. «Белшина» — это опаснейшее промышленное предприятие. Сходите на производство, оно очень травмоопасное, здесь очень много движущихся механизмов, людей. Все, кто разговаривает или уткнулся в телефон, они же ничего не видят — куда идут, как идут. Здесь, если что-то происходит, то, тьфу-тьфу-тьфу, только бы не летальный исход. Но никто об этом не задумывается. Просто было два примера за последние время, когда глазами в телефоне, а руками жмем кнопки на станке.
Порой из-за невнимательности сотрудников происходят несчастные случаи: один без руки, у второго челюсть раздроблена, оперировали. И только потом, когда он пришел в себя, смог рассказать, что он полез на ограждение, давил на кнопку, какой-то намот снимал. Его закрутило барабаном, и разорвало челюсть. Спасибо нашим славным эскулапам. Ему жениться нужно было через неделю. Так этот оболтус уже и женился, и на работу вышел.
Но я подчеркиваю, что никто не запрещал пользоваться мобильными телефонами для исполнения служебных обязанностей, во время экстренных ситуаций. Людям просто говорят, не занимайтесь лишь бы чем, занимайтесь на работе работой. Закончили работать — занимайтесь любыми делами.
Тут ко мне критики заходили и стали приводить разные контраргументы. Но если у тебя в кармане найдется запрещенный к проносу телефон и ты начнешь снимать правонарушение, я тебе почетную грамоту выпишу. Если нужна кому-нибудь первую помощь, то кто тебе запрещает пользоваться телефоном. Просто принцип должен соблюдаться — запрещено. Только тогда им не будут злоупотреблять. Теперь никто не сидит в курилках в интернете. Раньше идешь мимо курилки — каждый сидит в своей балалайке. А теперь проходишь — никого в курилке нет. Люди стали больше внимания уделять работе, а не в телефонах сидеть.
И последний вопрос. В начале года вы говорили, что футбольный клуб «Белшина» планирует попасть в призовую тройку чемпионата Беларуси. В результате она и попала в тройку, только снизу таблицы, вылетела в первую лигу. Вам интересен футбол? Какие планы на 2017 год?
Я не вправе дистанцироваться от клуба, хотя бы потому, что он носит имя «Белшины», это наш клуб, это клуб города Бобруйска. Тут надо понимать, что юридически ФК «Белшина» никоим образом к «Белшине» не относится. Это коммунальное унитарное спортивное предприятие. В этой связи нам очень сложно влиять на финансовую составляющую, а это 90% всего успеха любой футбольной команды. В связи с тем, что режим жесточайшей экономии, который я пропагандирую на предприятии, в разы уменьшил рекламные услуги, которые мы размещали, в частности, у нашего футбольного клуба, к сожалению, и результат такой же мы поимели, обратно пропорциональный тому, что было снижено.
На днях мы встречались с руководством футбольного клуба. Принято решение, что мы будем больше уделять ему внимания, это однозначно. К сожалению, то что мы отдалились и занялись только экономическими вопросами нашего предприятия, дает и отрицательный эффект.
Сейчас начат поиск нового главного тренера команды, стоит задача возвращения в высшую лигу.
Может просто оставить этот клуб городу Бобруйску, не будет никаких имиджевых и финансовых потерь?
Это неразрывные вещи: с одной стороны — это команда города, с другой стороны — это команда шинного комбината. Только так и никак иначе. Кроме того, я считаю, что нам будет не совсем правильно отказаться от клуба, потому что большего двигателя рекламы, чем спорт, на самом деле в мире сложно найти. Успех этой команды — это все равно своего рода реклама «Белшины». Команда должна быть, должна быть успешной, и надо этим пользоваться. Поэтому будем пытаться прорваться назад в высшую лигу.